Найдодзегубу Ямахо Токугава – младший сегун из третьей династии сегунов –
проснулся в час масикаку седьмого месяца Тайсе на рассвете. Почесал есибэй якко,
вздохнул тяжело, и печать глубокой задумчивости легла на его лицо. В комнату
влетела яркая сидзими и закружила над его татами. Это немного развеселило
Токугаву. Он легко вскочил, растворил настежь есидо, наспех натянул просторную
камадзуку из легкого касури, оглянувшись по сторонам, слегка напрягся и выпустил
пуканоси, улыбнувшись этому невинному утреннему звуку, порожденному великим
Сусанно-номикото (согласно японской мифологии, Сусанно-номикото – бог ветра и
морских стихий), и шумно совершил садзияку прямо в мокрую от росы камаяри,
спугнув дремавшую там ябудзоси. Где-то неподалеку слышались печальные звуки
ямасикуцу. Невидимый музыкант наигрывал на нем, тихонько вторя мелодии своим
приятным бархатным амукудзобу. Заслышав стук деревянных касабукэ, он внутренне
напрягся, насторожился, весь как-то подтянулся, скособочился, покраснел, члены
его налились кровью. Чутье его никогда не подводило в отличие от других органов.
К его собуцуямаки приближалась красавица-ойран Тогути Сибусава, дочка Инке,
местного кугэ. – Саенара, Тогути! – приветствовал он девушку
- Саенара, Токугава-сан! – ответила девушка, покраснев по самые
яцубоси
– Окуенамать сандзобуро! – ласково улыбаясь, пригласил ее в дом
Найдодзегубу.
– Каюхава? – игриво спросила Тогути.
– Кушать аяко-дамбури! – неожиданно для себя соврал
Найдодзегубу.
Девушка немного помедлила, как бы пытаясь понять причину такого
неожиданного для Найдодзегубу гостеприимства, но потом, встряхнув задорно
касюгавой, чуть приподняв ярко-красное кимоно, надув пухлые алые губки, прошла
вслед за ним в собуцуямаки. Когда Найдодзегубу предложил ей чашечку сакэ, Тогути
не стала отказываться, поскольку отказ мог бы обидеть столь уважаемого в городе
человека. Но, когда она почувствовала его крепкие жилистые короткие ручки у себя
на спине, она внутренне напряглась и пыталась не очень грубо убрать их со спины.
Но не успела, поскольку руки стремительно переместились ниже, потом еще ниже,
потом еще, еще. Она просто не поспевала за ними, стремительно носящимися по
телу, словно заблудившиеся в лесу камикадзе. Неожиданно Найдодзегубу резким
движением повалил ее назвничь, грубо сорвал с нее ярко-красное кимоно и, достав
откуда-то маленький акаюбоси, стал кубоесить бедную юную девушку – ойран Тогути
Сибусаву.
Кубоесил, кубоесил! Кубоесил, кубоесил! Потом выпьет немного
Кинсен-сайдзу и снова кубоесит и кубоесит, старый дурак. Совсем измучил юную
омару-суяку Тогути. Наконец он откинулся навзничь и, широко раскинув в стороны
руки, ка-а-а-к заорет дурным голосом: “Аа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!”… Вот такие
дураки бывают в Стране восходящего солнца. Прямо как у нас!
